«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все»,— утверждал уроженец села Большие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии Николай Гоголь в 1833 году. «Невский Проспект — немаловажный проспект в сем не русском — столичном — граде»,— соглашался с ним москвич Андрей Белый в 1913-м. Конечно, коренным петербуржцам излюбленный путеводителями штамп «Невский проспект — лицо города» всегда претил, но под ним есть основания — и не в одной лишь литературной мифологии. Эта, по гоголевскому определению, «всеобщая коммуникация Петербурга», уже ко второй половине XVIII века превратившаяся в деловой, торговый и культурный центр новой столицы, действительно самая старая и главная магистраль города. Именно на Невском был еще в 1760-х годах впервые внедрен принцип сплошной застройки — «единою фасадою»,— который впоследствии распространился на весь Петербург.

Сохранять «единую фасаду» Невского старались даже в годы блокады, разбирая завалы разбомбленных зданий так, чтобы сберечь остатки стен и декора. Мало кому придет в голову, что дом купца Лопатина у Аничкова моста (бывший Куйбышевский райсовет) — не подлинный памятник позднего классицизма, а послевоенная реконструкция: ленинградские архитекторы Борис Журавлев и Игорь Фомин воссоздали его разрушенные корпуса с большим пониманием петербургской классики и, что особенно важно, с сохранением старых стен.

Собственно, за эту чудом сохранившуюся с XVIII-XIX веков «единую фасаду» старый Петербург весь — не одними лишь Адмиралтейством и Казанским собором, а всем своим историческим центром, с его так называемой рядовой застройкой и панорамами — и попал в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Единственный из современных мегаполисов.

С начала 2000-х разрушение «единой фасады» — снос старинных зданий под предлогом аварийности и замена их новоделами — в Петербурге приняло столь систематический характер, что урон заметен уже и на «лице города». Убедиться в этом легко: надо всего лишь пройтись по Невскому от площади Восстания до Дворцовой, любуясь стройплощадками на месте снесенных домов. От них остались только огромные картинки с фасадами на виниловых сетках, прикрывающих строительные леса.

Вид на первую стройплощадку, занимающую территорию домов N116/2 и N114, открывается уже с площади Восстания. Это огромный квартал, на месте которого компания Stockmann возводит торгово-развлекательный комплекс с ресторанами, кафе, гостиницей, трехэтажной подземной парковкой и элитными офисами. Первой жертвой Stockmann пал угловой дом N116/2, состоявший из трех корпусов. Один, первой трети XIX века, выходил на Невский, а два других, середины и конца XIX века,— на улицу Восстания. Здание попало в список вновь выявленных памятников архитектуры, но в 2004 году городской комитет по охране памятников снял его с охраны, а спустя два года все постройки снесли (кстати, проект, предполагавший их снос, был утвержден еще в 1999-м). Якобы с архитектурной и исторической точек зрения они не представляли собой ничего примечательного. Правда, один из корпусов строил академик архитектуры Александр Гемилиан, автор Арсенала на Выборгской стороне — первого образца кирпичной промышленной архитектуры в Петербурге. Правда, здесь жил великий русский трагик актер Александринки Василий Каратыгин. Но комитету по охране памятников, конечно, виднее.

Во всяком случае, за соседний дом купца Семьянова (N114) комитет даже боролся. Здание действительно было уникальным: единственный в этой части Невского дом начала XIX века, сохранившийся без позднейших надстроек, всего в три этажа, с фасадом, сделанным по эскизу ученика Кваренги Петра Пыльнева. Таким этот дом видел еще Пушкин, но больше не увидит никто: из-за сноса близлежащего квартала он дал трещину, и вопреки охранным обязательствам все, в том числе и пыльневский фасад, снесли в 2007 году, а торговый комплекс Stockmann соответственно расширился.

Может расшириться и еще больше: теперь трещинами пошел дом N112 по Невскому проспекту. Это известный в Петербурге «эффект домино»: грунты подвижны, старые фундаменты неглубоки, построенные вплотную дома поддерживают друг друга, и когда разрушают одно из стоящих стена к стене зданий, остальные начинают крениться в сторону образовавшейся пустоты. После многочисленных жалоб жильцов дома N112 и поднятого СМИ скандала производившую снос фирму-подрядчика с говорящим названием ООО «Терминатор» вроде бы оштрафовали, а фирма-застройщик, которая категорически отрицала свою ответственность, взялась за укрепление разрушающегося здания. Однако, как показывает пример двух первых снесенных на Невском домов, причины опасаться за его судьбу есть.

Домам N55 и N59 не посчастливилось оказаться соседями дома N57, где после реконструкции в начале 1990-х разместился пятизвездочный отель «Невский Палас». Этой реконструкции они не выдержали и начали осыпаться — в результате они были расселены, а в 2005 году снесены (все тем же ООО «Терминатор»). На их месте собираются строить новые корпуса «Невского Паласа». Обещают воссоздать фасады. Каким образом, непонятно: новые корпуса будут восьмиэтажными, тогда как снесенные дома были в четыре (N55) и пять (N59) этажей.

Фасады, как и сами здания, были вполне достойными: их строили крупные мастера историзма. Дом купца Тряничева (N 55) — академик архитектуры Александр Иванов, а дом Воейковой (N59) — академик архитектуры Карл Реймерс. Была у домов и собственная история: в доме Тряничева, например, располагалось Петербургское шахматное собрание, в турнирах которого сражались второй чемпион мира Эмануэль Ласкер и четвертый чемпион мира Александр Алехин, а в доме Воейковой жил Евгений Шварц. Так и представляешь себе люксовые номера «Невского Паласа» с реконструированной историей: дескать, в этой самой комнате рождалась «защита Алехина», а в той — «Обыкновенное чудо».

Еще одна гостиница на Невском — в составе развлекательного комплекса с ресторанами, киноконцертным залом и бассейном на крыше, который строит клуб «Талеон»,— стоила жизни дому генерал-полицмейстера Чичерина (N 15/14/59), памятнику архитектуры федерального значения. Хотя в «Архитектурном путеводителе по Ленинграду» 1971 года, подготовленном специалистами Союза архитекторов СССР и Музея истории города, этому зданию был присвоен куда более высокий статус — «памятника архитектуры и истории мирового значения». Тому есть резоны. Когда-то на участке между Мойкой и Большой Морской улицей Растрелли на время строительства каменного Зимнего дворца соорудил деревянный Зимний дворец для Елизаветы Петровны. После здесь находилась мастерская Фальконе, в которой он ваял модель «Медного всадника», а затем Екатерина II пожаловала участок петербургскому генерал-полицмейстеру Чичерину. И роскошное палаццо с двухъярусными колоннадами в центре фасада и на скругленных углах, возведенное для высокого полицейского чина к началу 1770-х неизвестным архитектором (предполагали, что чуть ли не Юрием Фельтеном), стало одним из лучших образцов раннего классицизма. В 1810-х годах со стороны Большой Морской Василий Стасов пристроил к нему еще один, украшенный колоннадой на два верхних этажа, корпус.

Однако главное даже не в архитектурных достоинствах здания: это был дом с выдающейся литературно-художественной историей. Здесь жил Кваренги, работал Сперанский, останавливался Кюхельбекер. Грибоедов поехал отсюда — из своей последней петербургской квартиры — в Тегеран. На литературных вечерах выступали Достоевский, Тургенев и Салтыков-Щедрин, в Шахматном клубе, вскоре прикрытом властями, вольнодумствовали Некрасов и Чернышевский, а банкир Елисеев собирал свою лучшую в России коллекцию скульптур Родена (теперь она в Эрмитаже). Но самое интересное начинается в XX веке.

В 1919 году по предложению Максима Горького здание отдали Дому искусств — легендарному ДИСКу, описанному во множестве мемуаров и романе Ольги Форш «Сумасшедший корабль». В этой творческой богадельне спасались от голода и холода послереволюционной петроградской разрухи Мандельштам, Гумилев, Ходасевич, Ремизов, Зощенко, Федин, Шкловский, Лозинский, Петров-Водкин, Судейкин, Сомов, Добужинский — список можно продолжить. Грин писал тут «Алые паруса», Всеволод Иванов — «Бронепоезд 14-69». В Доме искусств родились «Серапионовы братья». Ведшего поэтическую секцию Гумилева арестовали тоже здесь. На собраниях литстудии, которую возглавлял Чуковский, выступали помимо обитателей ДИСКа Блок, Маяковский, Андрей Белый, Ахматова, Сологуб и даже посетивший Страну Советов Герберт Уэллс. В 1923-м ДИСК закрылся, зато открылся кинотеатр «Светлая лента» (позже переименованный в «Баррикаду»): тапером в нем служил Митя Шостакович.

Всего этого больше нет. Статус памятника был понижен до уровня регионального, что позволило в 2007 году полностью снести все внутренние постройки, в том числе и Овальный корпус XVIII века — теперь его можно видеть лишь на знаменитом рисунке Мстислава Добужинского «Двор Дома искусств» (1920 год) из Русского музея. Сохранявшиеся до наших дней интерьеры эпохи модерн уничтожены: дом выпотрошен до внешней оболочки, фасада, который обещают сохранить. Только можно ли считать сохраненным фасад, над которым надстроен мансардный этаж и в котором пробит сквозной автомобильный проезд с набережной Мойки на Большую Морскую?

За три года, с 2005-го по 2007-й, на Невском проспекте снесено пять домов (NN 15, 55, 59, 114 и 116). Всего в основной части Невского — от Дворцовой до Восстания — 100 домов. Если снос продолжится такими же темпами, то к 2065 году на Невском не останется ни одного старинного здания.

Впрочем, не все так плохо. В Петербурге не только разрушают, но и строят. Удостовериться в этом можно в ходе все той же прогулки по Невскому. К сожалению, сейчас не увидеть главной архитектурной достопримечательности Дворцовой площади — знаменитого катка, построенного компанией «Bosco-Нева» вокруг Александровской колонны: этот живописный палаточный городок разобрали на лето. Зато летом на набережной у Зимнего дворца можно полюбоваться свето-музыкальным фонтаном площадью 70 на 70 метров, струи которого бьют из воды на 20-60 метров прямо посреди Невы. Правда, насладиться видом Биржи и Ростральных колонн уже нельзя: после того как в 2006 году с благословения администрации Петербурга в акватории Невы между стрелкой Васильевского острова и Петропавловской крепостью всплыло это фонтанное чудо, каноническая петербургская панорама была разрушена. Фонтан, как говорят его разработчики, «не имеет аналогов в мире». Действительно, кому еще придет в голову спрятать Колизей или Нотр-Дам за стеной воды с лазерной подсветкой.

В апреле 2008 года, выступая перед законодательным собранием Петербурга, губернатор Валентина Матвиенко обвинила защитников архитектуры Петербурга во лжи и потребовала предъявить ей «хотя бы первую сотню разрушенных зданий». Через день активисты общественного движения «Живой город», борющегося за сохранение исторической застройки и ведущего учет снесенных памятников, передали в приемную губернатора список из 100 утрат. Перечисленные в нем 100 зданий XVIII—начала XX века, большая часть которых входила в объединенную охранную зону, были снесены в 2003-2008 годах. Подробнее ознакомиться со списком можно на сайте www.save-spb.ru.